Московский планетарий пятнадцать лет как на ремонте.
В школах все норовят ввести закон божий.
Публика от слова "коллайдер" шарахается.
По телевизору экстрасенсы и малаховы.
Япончика хоронят на Ваганьковском с помпой.
Студенты МГУ пишут диктанты на олбанском - другого толком уже не знают.
Гинзбург умер.
Интересно, где-нибудь в нашей школе сейчас сидит за партой следующий? Или мы уже все сделали для того, чтобы такого больше не случилось?
В школах все норовят ввести закон божий.
Публика от слова "коллайдер" шарахается.
По телевизору экстрасенсы и малаховы.
Япончика хоронят на Ваганьковском с помпой.
Студенты МГУ пишут диктанты на олбанском - другого толком уже не знают.
Гинзбург умер.
Интересно, где-нибудь в нашей школе сейчас сидит за партой следующий? Или мы уже все сделали для того, чтобы такого больше не случилось?
